22 октября— 145 лет Ивану Александровичу БУНИНУ
22 октября— 145 лет Ивану Александровичу БУНИНУ (1870-1953)
Они на берегу сидели –
Река была тиха, ясна,
Вставало солнце, птички пели;
Тянулся за рекою дол,
Спокойно, пышно зеленея;
Вблизи шиповник алый цвел,
Стояла темных лип аллея.
Перефразируя Данте, пройдя земную жизнь, Иван Бунин заблудился в «темных аллеях» и еще добрую дюжину лет в них проблуждал – к пользе будущих читателей и во славу русской литературы. Почти нечаянно появившееся на свет собрание его любовных и эротических новелл, с одной стороны, заполнило собой некое ничейное поле, с другой – подвело жирную черту под целомудренной русской классикой.
22 октября— 145 лет Ивану Александровичу БУНИНУ (1870-1953)
Они на берегу сидели –
Река была тиха, ясна,
Вставало солнце, птички пели;
Тянулся за рекою дол,
Спокойно, пышно зеленея;
Вблизи шиповник алый цвел,
Стояла темных лип аллея.
Перефразируя Данте, пройдя земную жизнь, Иван Бунин заблудился в «темных аллеях» и еще добрую дюжину лет в них проблуждал – к пользе будущих читателей и во славу русской литературы. Почти нечаянно появившееся на свет собрание его любовных и эротических новелл, с одной стороны, заполнило собой некое ничейное поле, с другой – подвело жирную черту под целомудренной русской классикой.
На седьмом десятке лет Бунина, словно вдогонку и уже по памяти, настиг испытанный им неоднократно в молодые годы «солнечный удар». «Удар» оказался такой силы, что с 17 по 20 октября 1938 года им были написаны три рассказа, в том числе и давший название будущей книге – «Темные аллеи». То есть в эти осенние дни (а Бунин «осенний»: родился в октябре, умер в ноябре) замысел цикла или последней книги бунинских рассказов окончательно прояснился. Без сомнения, Бунину было откуда черпать и от чего оттолкнуться. Многие его произведения, созданные десятилетиями раньше, вполне могли бы войти в состав этого цикла: тот же «Солнечный удар», «Легкое дыхание» (вариация и романтический парафраз «легкого поведения»), «Митина любовь», «Ида» и другие.
Но отсчет «Темных аллей» начался 12 ноября 1937 года, когда перо Бунина буквально взорвалось коротким рассказом «Кавказ», в котором, как зародыше, заключалось в свернутом виде содержание будущего цикла. Символическая попытка вернуть утраченные плотские радости наложилась на попытку воскресить во плоти потерянную навсегда страну и в итоге обернулась художественной натурфилософией молодости – как родины жизни всякого человека. Собственно, в этом и состоит «темное» и загадочное обаяние книги бунинских новелл: поиски утраченного времени, русская версия. Финал запустившей цикл новеллы о влюбленных и обманутом муже мелодраматичен и ослепителен.
«Он искал ее в Геленджике, в Гаграх, в Сочи. На другой день по приезде в Сочи он купался утром в море, потом брился, надел чистое белье, белоснежный китель, позавтракал в своей гостинице на террасе ресторана, выпил бутылку шампанского, пил кофе с шартрезом, не спеша выкурил сигару. Возвратясь в свой номер, он лег на диван и выстрелил себе в виски из двух револьверов».
Сборник рассказов «Темные аллеи» стал вершиной позднего творчества писателя. «Все рассказы этой книги только о любви, о ее «темных» и чаще всего очень мрачных и жестоких аллеях», – писал Бунин в одном из писем. Любовь в его прозе как таинственная стихия – внезапна, откровенна и почти всегда трагична. Рождение этой книги явилось для Бунина подтверждением той великой, Божественной силы искусства, которая способна противостоять самым тяжким потрясениям современности.
Темные аллеи произведение многоликое, разноплановое. Бунин показывает человеческие отношения во всех проявлениях возвышенная страсть, вполне заурядные влечения, романы от нечего делать, животные проявления страсти.
Бунин безоглядно влюблен в жизнь, и «Темные аллеи» – его последний творческий всплеск, художественно воскрешающий все самое драгоценное и сокровенное, что случилось на его веку вопреки неисцелимому безобразию мира.
В 1952 году лиричный автор «Темных аллей» прощается с жизнью и литературой такими словами: «Мне кажется, что я, как художник, заслужил право сказать о себе, в свои последние дни, нечто подобное тому, что сказал, умирая, Бернар».
Последними словами капитана Бернара были: «Думаю, что я был хороший моряк».