Первый русский историк

Первый русский историк

(Н.М. Карамзин 1766 – 1826)

«История Государства Российского»

есть не только создание великого писателя,

но и подвиг честного человека.

А.С. Пушкин

В 2016 году исполняется 250 лет со дня рождения Николая Михайловича Карамзина, русского историка, писателя, поэта, родоначальника и лидера русского сентиментализма, автора одного из первых фундаментальных трудов по истории России. Сочинениями Карамзина заложены основы современного литературного языка.

Первый русский историк

(Н.М. Карамзин 1766 – 1826)

«История Государства Российского»

есть не только создание великого писателя,

но и подвиг честного человека.

А.С. Пушкин

В 2016 году исполняется 250 лет со дня рождения Николая Михайловича Карамзина, русского историка, писателя, поэта, родоначальника и лидера русского сентиментализма, автора одного из первых фундаментальных трудов по истории России. Сочинениями Карамзина заложены основы современного литературного языка.

Он принадлежал к дворянскому роду, ведущему свое происхождение от татарского мурзы по имени Кара-Мурзы. О детстве и юности Карамзина мы знаем совсем немного — не сохранилось ни дневников, ни писем от родственников, ни юношеских сочинений. Знаем, что родился Николай Михайлович 1 декабря 1766 года неподалеку от Симбирска. В ту пору это глушь невероятная, настоящий медвежий угол. Когда мальчику исполнилось 11 или 12 лет, его отец, отставной капитан, отвез сына в Москву, в пансион при университетской гимназии. Здесь Карамзин пробыл некоторое время, а потом поступил на действительную военную службу — это в 15 лет! Преподаватели пророчили ему не то что Московский — Лейпцигский университет, да как-то не получилось.

Исключительная образованность Карамзина — его личная заслуга.

Военная служба не пошла — хотелось писать: сочинять, переводить. И вот в 17 лет Николай Михайлович уже отставной поручик. Впереди целая жизнь. Чему посвятить ее? Литературе, исключительно литературе — решает Карамзин.

А какая она была, русская литература XVIII века? Тоже молодая, начинающая. Карамзин пишет другу: «Я лишен удовольствия читать много на родном языке. Мы еще бедны писателями. У нас есть несколько поэтов, заслуживающих быть читанными». Конечно, писатели уже есть, и не кое-кто, а Ломоносов, Фонвизин, Державин, но значительных имен не более десятка. Неужто талантов мало? Нет, они есть, но дело стало за языком: не приспособился пока русский язык передавать новые мысли, новые чувства, описывать новые предметы.

Карамзин делает установку на живую разговорную речь образованных людей. Он пишет не ученые трактаты, а путевые заметки («Записки русского путешественника»), повести («Остров Борнгольм», «Бедная Лиза»), стихи, статьи, переводит с французского и немецкого. Проза и поэзия Карамзина оказали решительное влияние на развитие русского литературного языка. Карамзин целенаправленно отказывался от использования церковнославянской лексики и грамматики, приводя язык своих произведений к обиходному языку своей эпохи.

«Карамзин преобразовал русский язык, совлекши его с ходуль латинской конструкции и тяжелой славянщины и приблизив к живой, естественной, разговорной речи» (В.Г. Белинский). Карамзин ввёл в русский язык множество новых слов — как неологизмов («благотворительность», «влюблённость», «вольнодумство», «достопримечательность», «ответственность», «подозрительность», «промышленность», «утончённость», «первоклассный», «человечный»), так и варваризмов («тротуар», «кучер»). Также он одним из первых начал использовать букву Ё.

А.С. Пушкин называл Карамзина «великим писателем во всём смысле этого слова». В литературе он проявил себя как реформатор, создал жанр психологической повести; в журналистике заложил основы профессионализации писательского труда, создал образцы основных видов периодических изданий; как просветитель он сыграл огромную в формировании грамотного читателя, приучал женщин к чтению на русском языке, ввел книгу в домашнее образование детей.

Постепенно интересы Карамзина смещаются из области литературы в область истории. В 1803 году он публикует повесть «Марфа-посадница, или Покорение Новгорода» и в результате получает звание императорского историографа. В следующем году писатель практически прекращает литературную деятельность, сосредоточившись на создании фундаментального труда «История государства Российского».

В 1804 он приступил к созданию «Истории государства Российского», над которой работал до конца дней, но не завершил. В 1818 были изданы первые восемь томов «Истории» — величайшего научного и культурного подвига Карамзина. Трёхтысячный тираж разошёлся в течение месяца. В то время это было невероятно. По признаниям современников Карамзин открыл им историю родной страны, как Колумб открыл миру Америку. В 1821 вышел 9-й том, посвященный царствованию Иоанна Грозного, в 1824 — 10-й и 11-й, о Федоре Иоанновиче и Борисе Годунове. Смерть оборвала работу над 12-м томом.

Первые восемь томов «Истории Государства Российского» вышли все разом в 1818 году. Рассказывают, что, захлопнув восьмой, последний том, Федор Толстой по прозванию Американец воскликнул: «Оказывается, у меня есть Отечество!» И он был не один. Тысячи людей подумали, и главное, почувствовали то же самое. Зачитывались «Историей» все — студенты, чиновники, дворяне, даже светские дамы. Читали в Москве и Петербурге, читали в провинции: далекий Иркутск один закупил 400 экземпляров. Ведь это так важно для всякого, знать, что оно у него есть, Отечество. Эту уверенность дал людям России Николай Михайлович Карамзин.

В те времена, в начале XIX века, древняя вековечная Россия вдруг оказалась молодой, начинающей. Вот-вот вступила она в большой мир. Все рождалось заново: армия и флот, заводы и мануфактуры, науки и литература. И могло показаться, что никакой истории у страны нет — разве было что-нибудь до Петра, кроме темных веков отсталости и варварства? Есть ли у нас история? «Есть», — ответил Карамзин.

Карамзин буквально прочесывает все архивы и книжные собрания Синода, Эрмитажа, Академии наук, Публичной библиотеки, Московского университета, Александро-Невской и Троице-Сергиевой лавры. По его просьбе ищут в монастырях, в архивах Оксфорда, Парижа, Венеции, Праги и Копенгагена. И сколько всего нашлось! Остромирово Евангелие 1056 — 1057 года (это и поныне древнейшая из датированных русских книг), Ипатьевская, Троицкая летописи. Судебник Ивана Грозного, произведение древнерусской литературы «Моление Даниила Заточника» и много чего еще. Говорят, обнаружив новую летопись — Волынскую, Карамзин несколько ночей не спал от радости. Друзья смеялись, что он стал просто несносным — только и разговоров, что об истории.

Материалы собираются, но как взяться за текст, как написать такую книгу, которую прочтет и самый простой человек, но от которой и академик не поморщится? Как сделать, чтобы было интересно, художественно, и в то же время научно? И вот каждый том Карамзин делит на две части: в первой — подробный, написанный большим мастером, рассказ — это для простого читателя; во второй — обстоятельные примечания, ссылки на источники — это для историков.

Карамзин пишет брату: «История не роман: ложь всегда может, красива, а истина в своем одеянии нравится только некоторым умам». Так о чем же писать? Подробно излагать славные страницы прошлого, а темные лишь перелистывать? Может быть, именно так должен поступать историк-патриот? Нет, решает Карамзин — патриотизм только не за счет искажения истории. Он ничего не добавляет, ничего не выдумывает, не превозносит победы и не преуменьшает поражения.

Случайно сохранились черновики VII-гo тома: мы видим, как Карамзин работал над каждой фразой своей «Истории». Вот он пишет о Василии III: «в сношениях с Литвою Василий … готовый всегда к миролюбию…» Все не то, не правда. Историк перечеркивает написанное и выводит: «В сношениях с Литвою Василий изъявлял на словах миролюбие, стараясь вредить ей тайно или явно». Таково беспристрастие историка, таков истинный патриотизм. Любовь к своему, но не ненависть к чужому. Любя хорошее везде, Карамзин любил его преимущественно в России. Патриотическое настроение Карамзина проходит через всю историю.

Николай Михайлович Карамзин умер в 1826 г., не закончив работу над 12-м томом, в котором описывал и анализировал события Смутного времени. Пушкин посвятил его памяти замечательную трагедию «Борис Годунов». В 1845 году в Симбирске был установлен памятник Николаю Михайловичу. На памятнике вместе с изображением Карамзина мы видим статую музы истории Клио. «Мы одно любим, одного желаем: любим Отечество, желаем ему благоденствия еще более, нежели славы». Н.М. Карамзин (1815).

С тех пор прошло более чем два столетия. Нынешние историки знают о древней России куда больше, чем Карамзин, — сколько всего найдено: документы, археологические находки, берестяные грамоты. Но книга Карамзина — история-летопись — единственная в своем роде и больше такой не будет.

Зачем она нам сейчас? Об этом хорошо сказал в свое время Бестужев-Рюмин: «Высокое нравственное чувство делает до сих пор эту книгу наиболее удобною для воспитания любви к России и к добру».