АЭРОДРОМ ПОДСКОКА. «ЭСКАДРИЛЬЯ, НА ВЗЛЕТ!»
Уважаемые абинчане, посетители нашего сайта!
Предлагаем вам публикации известного абинского историка Василия Васильевича Белого о героических страницах нашего города в годы Великой Отечественной войны – воздушных боях весной 1943 года
АЭРОДРОМ ПОДСКОКА. «ЭСКАДРИЛЬЯ, НА ВЗЛЕТ!»
На дворе – апрель. В этом году он разный. Но какая бы погода не стояла - холод, проблески тепла, шквалистый ветер или многочасовый, непрекращающийся дождь – в апреле в памяти пожилых абинчан нет-нет да и всплывет та или иная картина воздушной войны над Абинской весной 1943 года.
В материале «Эскадрилья, на взлет!» под рубрикой «Аэродром подскока» я уже рассказывал об одном из участников этой войны – о летчике-истребителе Илье Васильевиче Шмелеве, будущем Герое Советского Союза – этого звания он был удостоен в августе 1943 года за подвиги на Кубани. И был он летчиком того самого 4-го истребительного авиаполка, что, как сказано в архивной справке, «в апреле 1943 года дислоцировался в станице Абинской и вел бои до 30 июня, а 5 июля 1943 переведен в Воздушную армию Брянского фронта».
Летчик Шмелев был не просто парень - отчаянная голова, но и грамотным, и удачливым воздушным воином. В 4-м полку, он, естественно, был таким не один. К сожалению, были в полку и такие летчики, для кого абинский аэродром стал последним. И таких здесь с апреля по июнь включительно оказалось десять человек. Вдумайтесь, люди! И это только в одном полку… Нашем, абинском…
Как сообщили юным поисковикам объединения «Память» абинского Дома детского творчества (7-й класс первой школы) работники архива в городе Подольске, у 4-го полка были и радостные, победные дни, и такие, когда к вечеру полк недосчитывался нескольких летчиков.
Вот как это было по датам. Уже первый день потерь 22 апреля 1943 года полк потерял двоих. Это были пилот, младший лейтенант Борис Дмитриевич Брыков, 1922 года рождения, уроженец города Мичуринска Тамбовской области и командир звена, младший лейтенант Владимир Маркович Разумов, 1923 года рождения, уроженец города Николаев – они оба не вернулись с боевого задания. Архивисты, правда, сообщили о судьбе летчика Разумова буквально следующее: «Ниже другими чернилами дописано: жив, проживает в городе Иваново».
Уважаемые абинчане, посетители нашего сайта!
Предлагаем вам публикации известного абинского историка Василия Васильевича Белого о героических страницах нашего города в годы Великой Отечественной войны – воздушных боях весной 1943 года
АЭРОДРОМ ПОДСКОКА. «ЭСКАДРИЛЬЯ, НА ВЗЛЕТ!»
На дворе – апрель. В этом году он разный. Но какая бы погода не стояла - холод, проблески тепла, шквалистый ветер или многочасовый, непрекращающийся дождь – в апреле в памяти пожилых абинчан нет-нет да и всплывет та или иная картина воздушной войны над Абинской весной 1943 года.
В материале «Эскадрилья, на взлет!» под рубрикой «Аэродром подскока» я уже рассказывал об одном из участников этой войны – о летчике-истребителе Илье Васильевиче Шмелеве, будущем Герое Советского Союза – этого звания он был удостоен в августе 1943 года за подвиги на Кубани. И был он летчиком того самого 4-го истребительного авиаполка, что, как сказано в архивной справке, «в апреле 1943 года дислоцировался в станице Абинской и вел бои до 30 июня, а 5 июля 1943 переведен в Воздушную армию Брянского фронта».
Летчик Шмелев был не просто парень - отчаянная голова, но и грамотным, и удачливым воздушным воином. В 4-м полку, он, естественно, был таким не один. К сожалению, были в полку и такие летчики, для кого абинский аэродром стал последним. И таких здесь с апреля по июнь включительно оказалось десять человек. Вдумайтесь, люди! И это только в одном полку… Нашем, абинском…
Как сообщили юным поисковикам объединения «Память» абинского Дома детского творчества (7-й класс первой школы) работники архива в городе Подольске, у 4-го полка были и радостные, победные дни, и такие, когда к вечеру полк недосчитывался нескольких летчиков.
Вот как это было по датам. Уже первый день потерь 22 апреля 1943 года полк потерял двоих. Это были пилот, младший лейтенант Борис Дмитриевич Брыков, 1922 года рождения, уроженец города Мичуринска Тамбовской области и командир звена, младший лейтенант Владимир Маркович Разумов, 1923 года рождения, уроженец города Николаев – они оба не вернулись с боевого задания. Архивисты, правда, сообщили о судьбе летчика Разумова буквально следующее: «Ниже другими чернилами дописано: жив, проживает в городе Иваново».
Второй день потерь для полка был более драматичным. В этот день, 27 апреля 1943 года, на аэродром не вернулись трое. Это были пилот, младший лейтенант Сергей Дмитриевич Нечаев, 1921 года рождения, уроженец города Глухов Сумской области, и заместитель командира эскадрильи, старший лейтенант Анатолий Ильич Кулаков, 1921 года рождения, уроженец Московской области. Оба погибли в воздушном бою в районе Абинской. Здесь же и похоронены. Третьим не вернулся с боевого задания пилот, младший лейтенант Семен Дмитриевич Шмалий, 1923 года рождения, уроженец села Фрунзе Ивановского района Запорожской области. Где он погиб, и если погиб, неизвестно.
На следующий день, 28 апреля 1943 года, с боевого задания не вернулся пилот, старший лейтенант Александр Данилович Родин, 1919 года рождения, уроженец деревни Азарово Тульской области.
30 апреля 1943 года с боевого задания не вернулись штурман полка, капитан Николай Павлович Молчанов,1914 года рождения, уроженец деревни Митрофаново Ивановского района Ивановской области, и пилот, сержант Юрий Михайлович Лыткин, 1923 года рождения, уроженец деревни Марино Неменского района Удмуртской АССР. Работники архива добавили о нем следующее: «находился в плену, возвратился в полк 3-го марта 1946 года».
Таким был для «абинских» летчиков первый месяц работы в абинском небе – апрель.
Май был полегче; может быть потому, что число советских самолетов в воздухе «выросло», а, может быть и потому, что немецкие асы стали побаиваться – а такое было! – наших летчиков, к примеру, того же пилота Шмелева: он из каждого полета возвращался с трофеем, нередко и не с одним. Но продолжали сбивать и наших. Так, 10 мая 1943 года не вернулся из боевого задания в районе станицы Крымская пилот, старший сержант Николай Кондратьевич Мартьянов, 1919 года рождения, уроженец города Гомель, а 23 мая 1943 года в воздушном бою в районе станицы Абинская был подбит старший пилот, младший лейтенант Григорий Миронович Кондакчан, 1922 года рождения, уроженец города Сухуми. Похоронен, как сообщает архив, в станице Абинской.
Других имен в списке безвозвратных потерь полка не значится.
Как вы поняли, прочитав эти архивные данные, которые я и поисковики «Памяти» основательно изучили, - двоих искать не надо: один жив, а второй даже вернулся в полк, правда, уже в послевоенное время. Трое летчиков, как говорит архив, похоронены в Абинской. Имена двоих занесены в скорбный список павших у Вечного огня. А имя третьего где? Судьба еще пятерых – неизвестна. И было бы здорово и благородно узнать, где они были преданы земле, если погибли. Все они – летчики-истребители, радиус их полетов невелик. Погибли они или пропали без вести - неизвестно, ведь запись «не вернулся с боевого задания» слишком общая и не окончательна, о чем красноречиво говорят «дописки другими чернилами» в архивных данных. Но если они погибли, то, конечно, не в Абинской, об этом было бы сказано. Значит, где-то рядом, в районе Крымской или Голубой линии. Думаю, поисковики «Памяти» озаботятся этой проблемой, постараются. Наша же общая задача и долг – сохранить память о пилотах в наших душах, память о них и их подвиге.
На месте, где находился, как уже было сказано, с апреля по июль 1943 года четвертый истребительный авиаполк, скоро поднимется над землей скромный памятный Знак. Каким он будет, говорить не стану – пусть это для всех нас будет сюрпризом. Главное: мы сможем прийти туда и поклониться памяти смелых соколов, всех – и живых, и павших. Еще более важно то, что родственники этих летчиков – а у каждого из них они есть или были, как говорят архивные данные, тем более указаны города и села их проживания, - будут в скором будущем иметь возможность побывать возле него, возложить цветы к подножью и узнать, откуда их родная душа - сын, брат, отец или дед, - ушли в бессмертие.
Помните: они здесь, на абинском аэродроме подскока, ежедневно жили в ожидании команды: «Эскадрилья, на взлет!»
**********
Заметили, читатель, что наш разговор об абинском аэродроме – это сплошные загадки и вопросы. На некоторые из них мы тяжело и неспешно отвечаем – находим источники, публикуем фамилии. Узнали, что на нем был «выращен» Герой Советского Союза Илья Шмелев, назвали имена «не вернувшихся из боя», впереди – новые ответы. И новые вопросы.
И прежде всего, я хочу с чувством искренней благодарности и уважения назвать имя, отчество и фамилию человека, благодаря которому стали известны новые страницы истории нашего города в годы Великой Отечественной войны. Таисия Федоровна Пивцаева. Она приехала из Средней Азии, где в годы войны девчонкой работала на заводе или фабрике по производству пороха из хлопка – таким вот образом воевала. В Абинске она сразу же включилась в работу городского и районного советов ветеранов. Таисия Федоровна завязывала переписку с воевавшими в наших краях солдатами и офицерами, с их родственниками. В результате одной из таких переписок мы стали знакомы с историей абинского аэродрома. Вспомните эту тихую, незаметную, но такую деятельную женщину! Уверен, ее переписка, если удастся ее найти, – а она, повторяю, переписывалась со многими, - задаст нам еще немало загадок и, главное, преподнесет ответов. Воздадим должное ей и ее памяти, ее невидной работе.
Но уже сегодня нам удастся познакомиться еще не с одним человеком, чья судьба была – пусть всего на несколько месяцев – связана с Абинской и аэродромом за ее околицей. Помню, в одной из бесед со мной абинчанин Владимир Васильевич Пацан произнес фамилию Мигун – летчика, не вернувшегося из полета, сказав при этом, что он якобы абинчанин, и его семья жила на теперешней улице Комсомольской. Когда работаешь с историческими фактами и фамилиями, нужны уточнения, проверка сведений. Сообщаю, что в Абинской в двадцатые-тридцатые годы человек с фамилией Мигун, согласно записок другого абинчанина С.Ф.Комарова, действительно с семьей проживал. Но вот где он жил конкретно, и были ли у него сыновья, а, главное, Мигун - абинчанин 20-30 лет прошлого века и не вернувшийся из полета летчик Мигун – что у них общего, кроме фамилии? Попутно напрашивается и второй вопрос: когда пилот (или член экипажа самолета) служил на абинском аэродроме? Архивисты из Подольска дали нам список невозвратных потерь 4-го истребительного полка, дислоцировавшегося в Абинской в 1943 году. Мигуна там нет. Так, возможно, названный воин был из «бомберов», из 367-го ближне-бомбардировочного полка? Это остается загадкой.
В 2007 году мною было рассказано о том, как два дня – 22 и 23 января 1942-го года, в лютый мороз и в сшибающий с ног ветер большая группа абинчан – в основном старшеклассники и пожилые люди (иные-то были уже на фронте), чистила вручную засыпанное метровым слоем снега летное поле аэродрома под Абинской, который сами же и строили осенью 1942-го года, и на котором «сидели» готовые к вылету самолеты ближне-бомбардировочного 367-го авиаполка. Да, именно того, где, возможно, служил и названный Мигун.
Несколько лет назад, рассказав об этом факте в абинской газете «Анфас», я назвал его самой малоизвестной и неизученной историей. И выразил надежду: а вдруг в Абинске есть те, кто участвовал в этом «снежном походе» или хотя бы слышал о нем. Попросил написать об этом, позвонить – напомнить о себе…
И, знаете, такие люди есть! Им сейчас уже много лет, многого, боюсь, они не расскажут, но они – живы, они среди нас.
Спасибо Ивану Михайловичу Пащенко, абинчанину, работавшему в юго-западных электросетях, участнику тех январских «субботников». Он не просто рассказал, как сам участвовал, борясь с усталостью и обмороженьем, в расчистке аэродрома, но и назвал – пусть пока хоть некоторые! – имена тех, кто работал тогда вместе с ним. Это Сергей Федоренко, Борис Иванов, Павел Власенко и Павел Пащенко. Если я правильно его понял, то все, кроме Павла Власенко, живут (жили на момент беседы) в Абинске. Естественно, всем им много лет, у них уже слабое здоровье и плохая память. Но главное, они есть.
Самое интересное в том, что рассказал о зимнем десанте абинчан на заснеженный аэродром человек, который мне хорошо знаком. А уж сколько мы с ним переговорили!.. О чем угодно. Только не об аэродроме. Об аэродроме разговор возник случайно. Просто отвечая на мою реплику, Иван Михайлович «погрузился» в воспоминания.
Он же рассказал и другую историю из той же зимы, когда «бомберы», выражаясь языком военных авиаторов, базировались у нас под Абинской. На западной стороне улицы Лузана (тогда она была еще Московской) в метрах в 400-500 от железной дороги была колхозная бригада, главным сооружением на площади которой был огромный табачный сарай. В этом сарае в январе 1943 года собирались женщины снаряжать авиационные пулеметные ленты. Дело это, по словам Пащенко, было хлопотное и малоприятное: патроны расконсервировали, мыли в специальных растворах, в корытах и ваннах, отмывали от смазки, протирали, сушили, а затем снаряжали ленты самолетных пулеметов.
-Мы, парни, - вспоминал Иван Михайлович, - заходили к ним. Там работа была напряженнейшая, нервная. А пахло как… Вонь стояла – не продохнуть…
Одна из абинчанок - «оружейниц», работавших в ту зиму в сарае на бригаде, Прасковья Михайловна Карпенко, в девичестве Пащенко, сестра Ивана Михайловича. А кто еще там работал?
Я помню этот сарай – в дни оккупации наша семья жила напротив, у родственников, у Кравченкив, как говорили тогда. Сарай стоял в глубине двора. А сколько там работало абинских женщин и как долго, этого я не знаю – был мал. А сарай помню по другой причине: именно в нем в день освобождения или на второй день нам, жителям ближних кварталов, военные культработники показывали фильм. Какой, не помню, да это и не важно. Он важен, как ориентир – вдруг кто да и вспомнит?
Но самое интересное, что заявил мне при встрече тогда Иван Михайлович, это не то, что он не знал ничего про аэродром 1943-го года и про истребительный авиаполк, а категорическое: «Аэродром не мог там быть – северо-восточную часть станицы немцы обстреливали ежедневно. У меня в огороде снаряд от «Берты» (немецкое осадное орудие крупного калибра – В.Б.) до сих пор «растет»!..». Да, обстрелы – и по несколько раз в день – как и авианалеты, действительно были. Сам не раз пацаненком под них попадал.
Помню, как меня офицеры прятали в щель, - но, может быть, они потому и были, что там был аэродром?.. А еще, может, и потому, что был он особым аэродромом, аэродромом подскока. Не тыловой, какими были в то время в Пашковской или Поповической – почти за 100 километров от фронта, - и даже не прифронтовой, как он назывался официально (под таким названием его упоминает в книге «Битва за Кавказ» маршал А. Гречко), а чисто фронтовой: его нередко накрывали артналеты и бомбежки, а воздушные бои иногда каруселились прямо над взлетной полосой. Учитель истории и краевед И. Ашека упомянул в своих записях, видимо, особенно злобный, а, может быть, знаковый для противника налет на аэродром 5 июня 1943-го года: он был совершен в 8 часов утра, и в то утро было сбито три самолета врага. А последний налет на Абинскую вражеской авиации состоялся 14 сентября 1943 года. И внимание: бомбы были сброшены на вокзал и мост. Почему не на аэродром? А там уже ведь не было полка истребителей… Бомбить было некого.
А до 5 июля 1943 года на аэродром под Абинской буквально падали с раскаленного – с одной стороны - по-летнему жаркое солнце, с другой – кипенье воздушных схваток, - гремящего моторами и стрельбой, кубанского неба советские «ястребки», «лавочкины», «кобры». Стоило пилоту увидеть, что на исходе топливо или боезапас, тем паче – получив повреждение или ранение, руководитель боем – неважно, был это Борман, Дзусов или кто другой, - немедленно давал команду: «Садись у Абинской!». И пилоты других полков сажали свои самолеты на аэродром: заправиться, вооружиться, а в случае ранения или поломки – поправить «здоровье», свое или самолета. Это называлось «иду домой». Так сказал, выходя из боя, и уже Герой Советского Союза, так и не узнавший об этом, пилот Вадим Фадеев. Вот только не дотянул, не удалось ему дойти «до дома». И он нашел приют, причем вечный, в плавнях между Абинской и селом Мерчанским. Я так думаю… Но это – вопрос, очередная загадка.
А вот еще одна загадка. То, что абинские женщины снаряжали пулеметные ленты для «бомберов» - это факт. Но у «бомберов» была задача: сбросить бомбы в Крыму, прежде всего, на тамошние аэродромы и на огневые точки, и уйти, если понадобится, отстреливаясь, домой, на аэродром в Абинской. У истребителей 4-го полка были иные задачи: воздушные бои. А они длились порой с утра до вечера, иногда в воздухе одновременно находилось 50, а то и 80 самолетов. Понятно, что не все самолеты 4-й воздушной армии вооружались в Абинской, но все равно пулеметных лент в эти весенне-летние дни 1943 года требовалось куда больше, чем в январе 1942-го. Кто их снаряжал, кто готовил патроны к бою? Кто выполнял работу, которая даже зимой 42-го была «напряженной и нервной»? Скорее всего, абинчанки… После освобождения Абинской они работали всюду: в госпиталях, на кухнях, в прачечных полков и дивизий. Думаю, что были они и среди «оружейниц». А, может быть, только они ими и были в Абинской? Ведь «у бойцов 516-го батальона аэродромного обслуживания своих забот хватало», - как написал в далеком 1985 году Мурат Арзуманович Галстян, председатель совета ветеранов БАО 516, бывший парторг батальона, о ком наша речь – впереди.
В.Белый
